Проза

Они говорят о каком-то праве на жизнь, а заслуга их в том, что у них такое же тело, те же руки и те же ноги. Я заражён…

Он сидит совершенно обыдлённый. Он с горем пополам закончил какое-нибудь ПТУ, теперь он зрелая особь пролетарского пола. Он едет после работы домой. Он обязательно займёт место в транспорте, на это ему хватит и ума и сил, он выпьет бутылку пива, поставит её под себя, кошки тоже облизывают морду после приёма пищи, и он, и они чистоплотные. А теперь он полу обморочно будет моргать медленными глазами. Он не читал никогда книг, конечно, он помнит «Курочку Рябу»,
это для него слишком много. Да он забитое существо, он будет молчать и верить, даже на операционном столе пьяному хирургу, который будет его резать и зашивать, главное чтобы было пиво. А мы будем рассуждать о его просвещении, о его спасении, а он сейчас едет в плотно набитой электричке, будет потеть, но ему самому даже в голову не придёт открыть окно, даже маленькой мыслишки, он будет потеть и моргать. Его научили нескольким примитивным словам, и он общается на этом уникальном языке с такими же, как он, они отлично друг друга понимают, главное ничего не читать, ни о чём не думать.
Она всегда занимает место у окна, энергично отталкивая окружающих, всё время бормочет что-то, что-то недовольное, о власти, о фильмах на телевидении и газетах, о молодёжи и прочих вещах, где она, безусловно, всё знает. Она всё время вертит головой, нервный взгляд и постоянное движение плечей и рук приводит к тряске рядом сидящих. Она требует, чтобы закрыли окно, её может продуть, она никому не уступит, ни за что, она ждёт и жаждет боя, она готова разорвать любого, кто вступит с ней в разговор, она настоит на своём, ей снова дует, даже на предложение пересесть или встать она находит проверенный контраргумент, который совсем не обладает логикой к решению конфликта – «и не стыдно вам такое говорить женщине», слабому существу, которое, я уверен, выживет после последнего погибшего таракана в ядерной зиме. Она поворачивает голову с жутким оскалом и в её мерцающих глазах читается непримиримая слепая злость.
Он слушает свой новенький, маленький, изящного дизайна плеер, который слушают вместе с ним и окружающие. Он учится в высшем учебном заведении, он думает, как скоро он устроится на работу и станет менеджером, как купит машину, потом другую, уже иномарку. Сейчас для этого не нужно учиться, не нужно что-то вообще знать, надо просто суметь хитро продать себя или устроиться через знакомых в какую-нибудь крупную компанию, издержки таких фирм позволяют перегибы с тихим устройством и последующим ростом. Он вообще не видит вокруг никого и думает только о том, как сядет вечером в чат.
Она читает какой-то проспект или журнал с яркими рекламами новых помад и кремов. Она знает много о современном положении в этом вопросе, она знает, что «С»- это витамин, для «С» этого достаточно и достаточно знать, что витамин – это полезно. Она очень брезглива и ненавидит среду, её запах, её вид, её составляющие только раздражают.
И вдруг кто-то валится ей на плечо, естественно, она воспринимает его за пьяного, она даже резко вскакивает, перебегает и, не поднимая глаз на своё прежнее место, как ни в чём не бывало продолжает с жестом явного выражения тошноты вглядываться в весёлые картинки рекламы.
Он валится, и я держу его за плечо. Он один из них.
-Отец, всё в порядке? Потерпи, сейчас что-нибудь сделаем.
Он валится и опускает голову.
Я кричу на весь вагон:
- У кого есть таблетки от сердечной боли?
Никого вокруг, никого… И я опять кричу
- У кого есть таблетки от сердечной боли?

04.09.06