Проза

Материнский инстинкт пожирает сам себя. Чем больше внимания, тем эгоистичнее
растёт ребёнок, чем больше забот о нём (а это ничто иное, как
вытеснение заботы о себе самом), тем вероятнее всего обвинения в будущем
взрослых детей в обвинении родителей в недостаточном внимании. Наоборот,
чем меньше забот, тем для ребёнка с ранних лет становится ценнее сам факт
жизни, стремление познавать и изучать жизнь, пробовать и ошибаться.
В итоге материнский инстинкт – это химера, начинающаяся со лжи и кончающаяся
агрессией. Даже забота о престарелых родителей – это часто результат собственных
страхов, опасений и представлений об одиночестве, это проявление инстинкта
самосохранения, плавно перетекающего в инстинкт сохранения рода. Это закон.
Перейти за черту – значит создать новый закон. Разве не очистимся мы, если
скажем, что любая забота чаще всего таится в морально-общественном
слове «надо» или в уже затронутой выше слабости инстинктивного поведения.
Кроме того, лживая забота унижает самого ребёнка, он часто в глазах родителей
либо игрушка, либо часть самих родителей, а между тем, это, прежде всего,
человек со своим миром, со своей территорией, в которую именно вероломно
вторгаются родители со своим программированием, со своими сценариями, которые,
скорее, ограничивают свободы ребёнка, чем помогают ему жить.
Разве не стоит свобода от себя меры познания нового мира, не это ли главная
цель – убить инстинкты, убив инстинкты, мы наконец-то придём к логическому
пониманию причинно-следственных связей цепочки рождение-жизнь-смерть.

02.10.06